Монологи из комедии горе от ума грибоедова. Монологи из комедии «Горе от ума» Грибоедова (монологи Чацкого и Фамусова)

Монологи Чацкого и Фамусова Горе от ума

1 ответ

И точно, начал свет глупеть,
Сказать вы можете вздохнувши;
Как посравнить, да посмотреть
Век нынешний и век минувший:
Свежо предание, а верится с трудом;
Как тот и славился, чья чаще гнулась шея;
Как не в войне, а в мире брали лбом;
Стучали об пол, не жалея!
Кому нужда: тем спесь, лежи они в пыли,
А тем, кто выше, лесть, как кружево плели.
Прямой был век покорности и страха,
Всё под личиною усердия к царю.
Я не об дядюшке об вашем говорю;
Его не возмутим мы праха:
Но между тем кого охота заберёт,
Хоть в раболепстве самом пылком,
Теперь, чтобы смешить народ,
Отважно жертвовать затылком?
А сверстничек, а старичок
Иной, глядя на тот скачок,
И разрушаясь в ветхой коже,
Чай, приговаривал: – Ах! если бы мне тоже!
Хоть есть охотники поподличать везде,
Да нынче смех страшит и держит стыд в узде;
Недаром жалуют их скупо государи…

А судьи кто? – За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времён Очаковских и покоренья Крыма [1];
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где? укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня ещё с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитей возили на поклон?
Тот Нестор негодяев знатных[2],
Толпою окружённый слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь, и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменял борзые три собаки.
Или вон тот ещё, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружён умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке.
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдётся – враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, –
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывёт у них мечтателем! опасным!! –
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в жёнах, дочерях – к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрёкся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, –
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!

В той комнате незначащая встреча:
Французик из Бордо, надсаживая грудь,
Собрал вокруг себя род веча
И сказывал, как снаряжался в путь
В Россию, к варварам, со страхом и слезами;
Приехал – и нашёл, что ласкам нет конца;
Ни звука русского, ни русского лица
Не встретил: будто бы в отечестве, с друзьями;
Своя провинция. Посмотришь, вечерком
Он чувствует себя здесь маленьким царьком;
Такой же толк у дам, такие же наряды…
Он рад, но мы не рады.
Умолк, и тут со всех сторон
Тоска, и оханье, и стон.
Ах! Франция! Нет в мире лучше края! –
Решили две княжны, сестрицы, повторяя
Урок, который им из детства натвержен.
Куда деваться от княжен!

Я одаль воссылал желанья
Смиренные, однако вслух,
Чтоб истребил господь нечистый этот дух
Пустого, рабского, слепого подражанья;
Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой,
Кто мог бы словом и примером
Нас удержать, как крепкою возжой,
От жалкой тошноты по стороне чужой.
Пускай меня отъявят старовером,
Но хуже для меня наш Север вó сто крат
С тех пор, как отдал всё в обмен на новый лад –
И нравы, и язык, и старину святую,
И величавую одежду на другую
По шутовскому образцу:
Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем,
Рассудку вопреки, наперекор стихиям;
Движенья связаны, и не краса лицу;
Смешные, бритые, седые подбородки!
Как платья, волосы, так и умы коротки.

Ах! если рождены мы всё перенимать,
Хоть у китайцев бы нам несколько занять
Премудрого у них незнанья иноземцев.
Воскреснем ли когда от чужевластья мод?
Чтоб умный, бодрый наш народ
Хотя по языку нас не считал за немцев.
«Как европейское поставить в параллель
С национальным – странно что-то!
Ну как перевести мадам и мадмуазель?
Ужли сударыня!!» – забормотал мне кто-то…
Вообразите, тут у всех
На мой же счёт поднялся смех.
«Сударыня! ха! ха! ха! ха! прекрасно!
Сударыня! ха! ха! ха! ха! ужасно!!» –
Я, рассердясь и жизнь кляня,
Готовил им ответ громовый;
Но все оставили меня. –
Вот случай вам со мною, он не новый;
Москва и Петербург – во всей России то,
Что человек из города Бордо,
Лишь рот открыл, имеет счастье
Во всех княжен вселять участье;
И в Петербурге и в Москве,
Кто недруг выписных лиц, вычур, слов кудрявых,
В чьей, по несчастью, голове
Пять, шесть найдётся мыслей здравых
И он осмелится их гласно объявлять, –
Глядь…

Не образумлюсь… виноват,
И слушаю, не понимаю,
Как будто всё ещё мне объяснить хотят,
Растерян мыслями… чего-то ожидаю.

Слепец! я в ком искал награду всех трудов!
Спешил. летел! дрожал! вот счастье, думал, близко.
Пред кем я давиче так страстно и так низко
Был расточитель нежных слов!
А вы! о боже мой! кого себе избрали?
Когда подумаю, кого вы предпочли!
Зачем меня надеждой завлекли?
Зачем мне прямо не сказали,
Что всё прошедшее вы обратили в смех?!
Что память даже вам постыла
Тех чувств, в обоих нас движений сердца тех,
Которые во мне ни даль не охладила,
Ни развлечения, ни перемена мест.
Дышал, и ими жил, был занят беспрерывно!
Сказали бы, что вам внезапный мой приезд,
Мой вид, мои слова, поступки – всё противно, –
Я с вами тотчас бы сношения пресёк,
И перед тем, как навсегда расстаться
Не стал бы очень добираться,
Кто этот вам любезный человек.

Вы помиритесь с ним по размышленьи зрелом.
Себя крушить, и для чего!
Подумайте, всегда вы можете его
Беречь, и пеленать, и спосылать за делом.
Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей –
Высокий идеал московских всех мужей. –
Довольно. с вами я горжусь моим разрывом.
А вы, судáрь отец, вы, страстные к чинам:
Желаю вам дремать в неведеньи счастливом,
Я сватаньем моим не угрожаю вам.
Другой найдётся благонравный,
Низкопоклонник и делец,
Достоинствами, наконец,
Он будущему тестю равный.
Так! отрезвился я сполна,
Мечтанья с глаз долой – и спала пелена;
Теперь не худо б было сряду
На дочь и на отца,
И на любовника-глупца,
И на весь мир излить всю жёлчь и всю досаду.
С кем был! Куда меня закинула судьба!
Все гонят! все клянут! Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых простаков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками, вздором, –
Безумным вы меня прославили всем хором.
Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нём рассудок уцелеет.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорблённому есть чувству уголок.
Карету мне, карету!

Монологи из комедии «Горе от ума» (Грибоедов А.С.)

Монологи и знаменитые отрывки из комедии «Горе от ума» (1824 г.) русского писателя и дипломата Грибоедова Александра Сергеевича (1795 – 1829).

Монологи Чацкого

Александр Андреевич Чацкий — главный герой произведения. Молодой дворянин, сын покойного друга Фамусова — Андрея Ильича Чацкого. Чацкий и Софья Фамусова раньше любили друг друга.

Монолог «И точно, начал свет глупеть. »

Чацкий отвечает на слова Фамусова (Монолог «Вот то-то, все вы гордецы!»). Приведен в действии 2, явлении 2 комедии.

Монолог «А судьи кто. »

Чацкий отвечает на критику в свой адрес Фамусова. Первая фраза монолога «А судьи кто?» стала крылатой. Приведен в действии 2, явлении 5 комедии.

Монолог «В той комнате незначащая встреча. »

Чацкий говорит Софье о своем недовольстве тем, что русские люди преклоняются перед всем иностранным. Приведен в действии 3, явлении 22 комедии.

Монолог «Не образумлюсь. »

Это последний монолог Чацкого, после произнесения которого он покидает дом Фамусова. Приведен в действии 4, явлении 14 комедии.

Монологи Фамусова

Павел Афанасьевич Фамусов — московский дворянин средней руки. Служит управляющим в казённом месте. Был женат, но жена умерла вскоре после родов, оставив супругу единственную дочь Софью. Фамусов дружил с покойным отцом Чацкого.

Монолог «Нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок?»

Фамусов встретил утром в своем доме дочь Софью и своего секретаря Молчалина. Фамусов недоволен тем, что незамужняя дочь и Молчалин так близки (действие 1, явление 4).

Монолог «Петрушка, вечно ты с обновкой. »

Слова Фамусова слуге Петрушке. Приведен в действии 2, явлении 1 комедии.

Монолог «Вот то-то, все вы гордецы!»

Слова Фамусова в ответ на фразу Чацкого «Служить бы рад, прислуживаться тошно». Приведен в действии 2, явлении 2 комедии.

Монолог «Вкус, батюшка, отменная манера. »

Слова Фамусова в разговоре со Скалозубом. Приведен в действии 2, явлении 5 комедии.

Отрывки из «Горе от ума»

Первая встреча Чацкого с Софией из комедии «Горе от ума» (Грибоедов А.С.)

Александр Андреевич Чацкий вернулся после трехлетнего путешествия в Москву. До своего отъезда он и София (дочь Фамусова) любили друг друга. Чацкий приезжает к Софии и встречает холодный прием. Позже выяснится, что София за время отсутствия Чацкого полюбила молодого секретаря отца — Молчалина (действие 1, явление 7).

Разговор Чацкого с Фамусовым о жизни из комедии «Горе от ума» (Грибоедов А.С.)

Александр Андреевич Чацкий вернулся после трехлетнего путешествия в Москву и посетил дом Павла Афанасьевича Фамусова. Чацкий и дочь Фамусова София, до его отъезда, любили друг друга. Первый обстоятельный разговор Чацкого и Фамусова состоялся после того, как Чацкий, разместившись в Москве, прибыл подробно рассказать о себе и узнать о Софие. Фамусову не понравились взгляды Чацкого на жизнь и общество (действие 2, явление 2).

Первое посещение полковником Скалозубом дома Фамусова из комедии «Горе от ума» (Грибоедов А.С.)

Полковник Скалозуб Сергей Сергеевич посетил дом чиновника Фамусова Павла Афанасьевича (действие 2, явления 5 и 6). Фамусов тайно надеется выдать свою дочь Софию замуж за полковника, имеющего перспективы стать генералом. Сначала на встрече присутствуют трое: Фамусов Павел Афанасьевич, Полковник Скалозуб Сергей Сергеевич, Чацкий Александр Андреевич.

Во время встречи Фамусов рассказывает о своих взглядах на жизнь, о людских достоинствах, которые он ценит, осуждает более молодое поколение. Чацкий, выслушав чиновника, высказал свое возмущение его взглядами («А судьи кто?»). По мнению Чацкого, ценности Фамусова ложны и вредны. Выслушав мнение Чацкого Фамусов уходит. Скалозуб же, оставшись наедине с Чацким, поддерживает его взгляды.

Взгляды Фамусова на жизнь и общество из комедии «Горе от ума» (Грибоедов А.С.)

В дом к Фамусову Павлу Афанасьевичу прибыл в гости Полковник Скалозуб Сергей Сергеевич. Фамусов высказывает тому свои взгляды, в присутствии Чацкого Александра Андреевича (действие 2, явление 5).

Разговор Чацкого с Молчалиным из комедии «Горе от ума» (Грибоедов А.С.)

Молчалин Алексей Степанович (секретарь Фамусова) рассказывает Чацкому Александру Андреевичу о своих взглядах на жизнь и карьеру. Чацкий откровенно издевается над Молчалиным (действие 3, явление 3).

О том, как распространился слух, что Чацкий сошел с ума (в комедии «Горе от ума», Грибоедова А.С.)

Чацкий Александр Андреевич вернулся в Москву после трехлетнего путешествия. Ему не нравится местная знать и он открыто критикует сложившиеся порядки. Многие недовольны его взглядами и, с подачи бывшей возлюбленной Чацкого, Софии (дочь чиновника Фамусова), распространился слух о том,что Чацкий сошел с ума (действие 3, явления 14 – 22).

София раскрыла обман Молчалина (в комедии «Горе от ума», Грибоедова А.С.)

Молчалин Алексей Степанович, секретарь Фамусова, притворялся, что любит Софию (дочь Фамусова). Сам же он пытался приударить за хорошенькой служанкой в доме своего начальника — Лизой. София подслушала разговор Молчалина с Лизой (действие 4, явление 12).

Последний разговор Чацкого с Софией и Фамусовым (в комедии «Горе от ума», Грибоедова А.С.)

София (дочь Фамусова) и Чацкий Александр Андреевич обсуждали свои отношения, когда в комнату ворвался Фамусов Павел Афанасьевич. Фамусов, считая что его дочь и Чацкий тайные любовники, набросился на них с руганью. Чацкий, устав он низости и подлости окружающих его людей, решил покинуть Москву (действие 4, явление 14).

Наша территория

Блог 10 А класса МОУ «Средняя общеобразовательная школа № 99 с углублённым изучением отдельных предметов» г. Омска

среда, 13 октября 2010 г.

Учим наизусть Грибоедова

Важное сообщение для 9-классников!
Пополнился Список стихотворений для заучивания наизусть в 9 классе: добавились монологи героев из комедии Грибоедова «Горе от ума». Наизусть необходимо выучить только один из трёх монологов. Так как в учебники текст комедии отсутствует, размещаю монологи на блоге.

Монолог Фамусова

Петрушка, вечно ты с обновкой,
С разодранным локтем. Достань-ка календарь;
Читай не так, как пономарь, *
А с чувством, с толком, с расстановкой.
Постой же. — На листе черкни на записном,
Противу будущей недели:
К Прасковье Федоровне в дом
Во вторник зван я на форели.
Куда как чуден создан свет!
Пофилософствуй — ум вскружится;
То бережешься, то обед:
Ешь три часа, а в три дни не сварится!
Отметь-ка, в тот же день. Нет, нет.
В четверг я зван на погребенье.
Ох, род людской! пришло в забвенье,
Что всякий сам туда же должен лезть,
В тот ларчик, где ни стать, ни сесть.
Но память по себе намерен кто оставить
Житьем похвальным, вот пример:
Покойник был почтенный камергер,
С ключом, и сыну ключ умел доставить;
Богат, и на богатой был женат;
Переженил детей, внучат;
Скончался; все о нем прискорбно поминают.
Кузьма Петрович! Мир ему! —
Что за тузы в Москве живут и умирают! —
Пиши: в четверг, одно уж к одному,
А может в пятницу, а может и в субботу,
Я должен у вдовы, у докторши, крестить.
Она не родила, но по расчету
По моему: должна родить.

Монолог Фамусова

Вот то-то, все вы гордецы!
Спросили бы, как делали отцы?
Учились бы на старших глядя:
Мы, например, или покойник дядя,
Максим Петрович: он не то на серебре,
На золоте едал; сто человек к услугам;
Весь в орденах; езжал-то вечно цугом; *
Век при дворе, да при каком дворе!
Тогда не то, что ныне,
При государыне служил Екатерине.
А в те поры все важны! в сорок пуд.
Раскланяйся — тупеем * не кивнут.
Вельможа в случае * — тем паче,
Не как другой, и пил и ел иначе.
А дядя! что твой князь? что граф?
Сурьезный взгляд, надменный нрав.
Когда же надо подслужиться,
И он сгибался вперегиб:
На куртаге * ему случилось обступиться;
Упал, да так, что чуть затылка не пришиб;
Старик заохал, голос хрипкой;
Был высочайшею пожалован улыбкой;
Изволили смеяться; как же он?
Привстал, оправился, хотел отдать поклон,
Упал вдругорядь — уж нарочно,
А хохот пуще, он и в третий так же точно.
А? как по вашему? по нашему — смышлен.
Упал он больно, встал здорово.
Зато, бывало, в вист * кто чаще приглашен?
Кто слышит при дворе приветливое слово?
Максим Петрович! Кто пред всеми знал почет?
Максим Петрович! Шутка!
В чины выводит кто и пенсии дает?
Максим Петрович. Да! Вы, нынешние, — нутка!

Монолог Чацкого

А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где, укажите нам, отечества отцы, *
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы *
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитей возили на поклон?
Тот Нестор * негодяев знатных,
Толпою окруженный слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменил борзые три собаки.
Или вон тот еще, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников * не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке.
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдется — враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам Бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, —
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывет у них мечтателем! опасным!! —
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в женах, дочерях — к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!

Источники:

http://obrazovaka.ru/question/monologi-chackogo-i-famusova-gore-ot-uma-74492
http://dslov.ru/txt/t423_m.htm
http://yaplusti.blogspot.com/2010/10/blog-post_13.html