В чем проявляется русский национальный характер. Этнические и этнографические группы

В чем проявляется русский национальный характер. Этнические и этнографические группы

Базарбаева А.С. (Казахстан, Алматы, КазНТУ, ст.преп.)

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР РУССКОГО ЭТНОСА

В СВЕТЕ НОВОЙ ПАРАДИГМЫ ЗНАНИЙ

Несмотря на живейший интерес современного научного знания к п оняти ю «национальный характер» , обусловленному практической потребностью обеспечения толерантного сосуществования этносов в современном поликультурном социуме, оно переживает стадию всестороннего осмысления и установлен ия основных критериев для его дефиниции. Рассмотрению различных подходов к определению данного ключевого понятия философии, этнологии, психологии, социологии, лингвистики и др. смежных наук посвящена эта работа.

В процессе исторического развития этносов меняются нравственные ценности, жизненные установки, идеалы, отличающие представителей одного этноса от другой. Но какое-то свойство характера этноса остается уникальным, специфическим во все времена ее развития и эволюции, и именно она помогает выделять и распознавать членов данной общности. Национальный характер исследуется учеными с разных позиций : для описания поведения или обычаев , присущих одной отдельно взятой культур е; для выявления набора психологических свойств характера определенной группы людей; для установления специфических черт характера того или иного этноса. В современной науке наблюдается множество методов изучения национального характера, каждая наука пытается определить свои способы исследования этого феномена. Обзор литературы по этой животрепещущей теме служит доказательством всестороннего изучения этнического характера.

К о сновны м положения м, определяющим сущность национального характера , относятся : а) национальный характер составляет стержень национального самосознания; б) он не наследуется генетически от предков, а представляет собой следствие процесс а воспитания; в) о н отчетливо проявляется в процессе межэтнического взаимодействия; г) типичны е черт ы национального характера у отдельных индивидов, принадлежащих данному этнос у, могут быть смазанными, не столь отчетливо обнаруживать себя [ 1 , 78].

Р ассматрива я национальный характер в социально-психологическо м аспекте, Ю.В.Бромлей считает, что с пецифические черты характера обычно проявляются в поведении отдельных членов общества, но при эт ом они типичны для этнос а в целом. Разумеется, национальный (этнический) характер не сводится к простому перечню психологических свойств данного этноса. Проявление уникальных черт характера особенно четко можно проследить не у отдельно взято й личности , а рассматривая их на фоне взаимодействи я составляющих исследуем ую общност ь групп. В случае, если эти черты характера отражаются в каждом представителе этноса, то их можно определять как типичные для всей общности: «…чтобы считаться типичными для данного этноса, соответствующие черты характера должны быть присущи большинству и отличать их от представителей другого этноса» [ 2 ,149]. Как видим, с социально-психологической точки зрения, н ациональный характер представляет собой симбиоз специфических и общих черт, его уникальность является «результатом всей совокупности присущих ему специфических форм проявления общечеловеческих психических свойств» [ 2 ,149]. Проявление национального характера можно наблюдать в системе побуждений, т.е. в ценностных ориентациях, потребностях, интересах общности. Это проявление отражается в ментальности этноса и картине мира.

Известно, что на определенном этапе исторического развития образуется этническое сообщество, и тогда из основных психологических признаков этноса формируется национальный характер. М.О.Мнацакян определяет национальный характер как «устоявшиеся черты психологического склада, свойственные большинству представителям данной общности, как определяющий образ мышления и поведения» [ 3 ,192]. Национальный характер понимается как общность сознательного и бессознательного; культурного и психического. Ученый национальный характер и менталитет предлагает понимать как тожественные понятия, тем не менее различает эти понятия. Так, в национальном характере в отличие от менталитета преобладают психологические составляющие; национальный характер содержит в себе элемент сознания, умственности; национальный характер содержит культурные и духовные начала. Основными этапами формирования национального характера ученый определяет следующие: 1) выделение ядра, главного отличительного свойства национального характера, помогающее понимать общие свойства народа и ее отражение в отдельно взятой личности; 2) понять связь психологии общности на бессознательным на уровне инстинктов, реакций; 3) определить специфические черты характера общности, комбинаторность этих свойств характера; 4) процесс окончательного формирования национального характера происходит в эпоху индустриализации [ 2 ,198]. Взаимосвязь характера с историей и культурой ученый объясняет взаимодействием национального характера в качестве отдельной категории с историческими событиями: «Национальный характер содержит в себе историю, служит настоящему, функционирует, служа существующим структурам» [ 2 ,200]. Но наравне с этим свойством, национальный характер определяется как сложившаяся система отношений, побуждает поступать членов общества соответственно основным положениям их культуры.

Этнопсихолог В.Г.Крысько, говоря о сущности национального характера, считает, что это понятие имеет собирательный и обобщающий характер. Оно почти не поддается исследованию, в его содержании трудно уловить определенные закономерности. Согласно ученому, национальный характер есть совокупность психологических черт характера этноса: « Национальный характер – это исторически сложившаяся совокупность устойчивых психологических черт, определяющих привычную манеру поведения и типичный образ действий представителей той или иной нации и проявляющихся в их отношении к социально-бытовой среде, к окружающему миру, труду, к своей и другим этническим общностям» [ 4 ,102] . Проявление национального характера наблюдается по отношению: – к социально-бытовому окружению этноса, в котором характер представляет собой определенное сочетание идеологии и психологии; – по отношению к отдельным проявлениям этноса: скажем, религиозности, консерватизма, оптимизма; – национальный характер проявляется по отношению к труду. Все люди любой национальности трудолюбивы. Но в это понятие трудолюбия каждый народ вкладывает свое отношение. Так, говоря о «трудолюбии немца», мы подразумеваем точность, основательность, аккуратность как определяющую черту этого качества именно выбранного этноса.

Основными факторами, сформировавшими русский национальный характер, ряд ученых считает следующие: православная религия; окружающий человека космос (природа); культурные обмены и их взаимовлияние.

На уникальности русского народа, согласно З.В.Сикевич, сказались такие качества, как: склад земли и государства; порубежное состояние русской культуры; полемичность русской мысли; правдоискательство; предельность характера. Влияние склада земли и государства на национальный характер включает в себя следующие части: централизацию и подчинение государственным интересам; идею евразийства, являющуюся причиной двойственной природы народа и государства. Основу государственности Российской империи составляют три положения: самодержавие, православие и единодержавие (народность). Эти три признака служили интересам империи, являясь органами воздействия на народ. Русское государство требовало полного подчинения отдельной личности интересам государства. Двойственная природа народа и государства определялась наличием в сознании русского элементов восточной и западной культур. Своеобразное сочетание этих двух культур нашли свое отражение в двоецентризме личности русского человека. так, согласно Г.П.Федотову, русский человек представляет собой воплощение несовместимых качеств, так как он един в двух лицах. Первое лицо: «вечный энтузиаст, отдающийся всему с жертвенным порывом, но часто меняющий своих богов и кумиров…, ищущий, за что бы пострадать, непримиримый враг всякой неправды, всякого компромисса. Максималист в служении идее» [ 5 ]. Первое лицо олицетворяет образ скитальца, странника. Второе лицо – строитель: «Глубокое спокойствие, скорее молчаливость, на поверхности – даже флегма. Органическое отвращение ко всему приподнятому, экзальтированному, к «нервам». Простота, даже утрированная, доходящая до неприятия жеста, слова. Спокойная уверенность в себе, сила, фатализм и юмор» [ 5 ]. Пограничное состояние русской культуры вызвало к жизни такое свойство русских, как все переиначивать на свой лад – переимчивость. З.В.Сикевич это свойство считает свойством русской натуры: «осваивать, переиначивая на свой лад». Третьим фактором уникальности русского характера называется полемичность русской мысли. В отличие от западного мышления, русские любят полемизировать по любому поводу. При этом «особый путь России» выступает на первый план: «Россия – не Европа и не Азия, а нечто третье» [ 1, 46]. Русский не признает компромиссов, в сознании русского – идти на компромисс, значит идти против совести. Следующий фактор – это правдоискательство, предусматривающий особый нравственный настрой человека. Нравственность определяется как часть национального самосознания, на формирование которой оказывала влияние религия. Церковь, являясь практически государственным учреждением, составляло с государством некий симбиоз, проповедуя государственные интересы. Ядром национальной психологии русского народа ученый определяет следующие фактор – предельность характера. «Предельность», т.е. радикализм – свойство вольного, но несвободного человека. Согласно З.В.Сикевич, свобода и воля различаются. Свобода в понимании современной России – это не сотрудничество и диалог, а «своевольное навязывание своего понимания свободы ради сокрушения чужой» [ 1, 48]. Таким образом, русский национальный характер в описании ученого выглядит двойственным, в котором переплетаются образы и Европы и Азии: «Борются между собой два образа русского народа, условно говоря, «азиатский», с чертами инертного консерватизма, а вместе с тем и бунтарства, и «европейский», признающий права личности каждого, когда «моя» свобода невозможна без свободы «соседа по дому, и соседа по многонациональной России»» [ 1, 49].

По мнению С.В.Лурье, национальный характер современными этнопсихологами рассматривается в процессе динамического развития этноса. Так как только в ходе исторического развития можно определить постоянные и непостоянные черты национального характера. Объединение людей в общем культурно-обусловленном действии происходит посредством «культурных сценариев – многоуровневых и многофакторных поведенческих схем» [ 6, 3]. Основным критерием в определении национального характера ученый понятие «этнических констант». Этнические константы выступают в качестве характеристики действий, которые обычно не задают определенного действия, а фиксируют способ достижения цели народа. Эти константы выполняют роль диспозиций, т.е. расположение друг по отношению к другу и характер их взаимодействия. Схема расположения этнических констант в выделении национального характера выглядит следующим образом: «образ себя» или «образ мы»; а) «образ добра»; б) «образ зла» или «образ врага»; «образ поля действия» – это психологическая структура пространства; «образ способа действия»; «образ условия действия»; «образ покровителя» [ 6, 3]. В случае приложения этой схемы этнических констант на русский этнос, то получается следующее ее наполнение: в образе себя русские представляют себя как носителей добра; поле действия – все пространство, окружающее русских, представляется им как территория, которую необходимо колонизировать, а над народами, жившими и живущими там по сей день, надо установить покровительство; условие действия предполагает осознание русскими себя как справедливой силы; способ действия – выполнение нравственного долга перед высшим добром; образ врага – а) от которого надо защищаться самим; б) от врага надо защищать кого-то; образ покровителя – Бог.

К.Касьянова национальный характер определяет как «представление народа о самом себе, это важный элемент его самосознания, его совокупного этнического» [ 7 ]. Понятие «общество внутри нас» (Э.Дюркгейм) трактуется как наличие для людей одной культуры «реакции на привычные ситуации в форме чувств и состояний» [ 7 ]. Это сочетание индивидуального и общественного сознаний образует определенную солидарность, которая и осуществляет связь между человеком и обществом. Ученый русский национальный характер описывает в пределах термина «акцентированной личности эпилептоидного типа» (термин взят из патологической психологии). В качестве обоснования своей теории эпилептоидной личности исследователь выдвигает гипотезу о наличии определенных черт эпилептоидного генотипа русского характера. Согласно гипотезе, этот процесс формирования этого типа личности происходил в период формирования социального архетипа русского народа. Историческое развитие этноса могло несколько деформировать этот тип. Описывая эпилептоидный тип личности, К.Касьянова находит ряд похожих черт характера эпилептоида и русского характера. Это человек, обладающий рядом противоречивых признаков характера: – упрямый, не очень покладистый; – если не мешать, то делает работу хорошо; – вспыльчивый, но в то же время может быть спокойным и терпеливым. Отличительной чертой характера этого типа является во-первых, его способность делать все своим способом и в свои сроки, а не когда это нужно работодателю; во-вторых, умение организовать себя и группу, идею которой он воспринял как свою собственную. Согласно К.Касьяновой, в русском характере есть многое от эпилептоида, например, «замедленность и способность задерживать реакцию; стремление работать в своем ритме и по своему плану; некоторая «вязкость» мышления и действия (задний ум); трудная переключаемость с одного вида на другой» [ 7 ].

Национальный характер Н.М.Лебедева определяет как мост, связывающий отдельно взятого человека с его культурой. Исследуя природу характера русского, ученый отмечает два «комплекса свойств» характера, вытекающих из религиозности. Эти комплексы противоречивы и двойственны, как сама натура русского человека. Первый комплекс составляют высокие помыслы, обусловленные духовностью: вера как основа характера; готовность помогать другому; способность к самопожертвованию. Второй комплекс, т.е. обратной стороной положительных свойств, вызванных религиозностью, исследователь называет бездеятельность, лень, безответственность. На пороге 21 века русский национальный характер, как считает Н.М.Лебедева, мало изменился за последнее столетие: русский жаждет чуда и готов служить всеобщему благу. Основной проблемой, которую надо решить, это: «Самое главное – чем наполнить эту потребность в великой мессианской идее, – ведь русский человек на малое не согласен» [ 8 ]. Приметой времени в характере отмечается ослабление роли государства в жизни человека, так как в конце 20 века в русском человеке заметны индивидуализация, отделение от коллективности. Русский все пытается решить на уровне отдельно взятой личности.

1.Сикевич З.В. Русские: «образ» народа (социологический очерк). – СПб: изд.Санкт-Петербургского ун-та, 1996. – 152 с.

2.Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. – М.: Наука, 1983, 404 с.

3. Мнацакян М.О. Нация и национализм. Социология и психология национальной жизни: Учебное пособие для вузов. – М.: ЮНИТИ – ДАНА, 2004. – 367 с.

4.Крысько В.Г. Этническая психология: Учебное пособие для студентов высшего учебного заведения. – М.: изд.центр «Асадемия», 2007. – 320 с.

5. Федотов Т. Национальный характер.// http // www . Lib . ua . ru . net / diss / cont /91534 html

6 . Лурье С.В. Историческая этнология: учебное пособие для вузов. – М.: Аспект Пресс, 1997. – 448 с.

7. Касьянова К. Особенности национального характера.

Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Метки текста:

Фурсова Е.Ф. (г.Новосибирск)
Этнографические и этнические группы: проблемы их идентификации и методов исследования

Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ 02-01-00071а.

Переживаемая нами эпоха, с одной стороны, характеризуется появлением новых историко–культурных общностей за счет протекающих сегодня процессов миграции, метисации и пр., с другой – ростом этнического самосознания, возрождением давно сложившихся этнокультурных групп, в их числе обладающих сознанием своей обособленности (субэтносов). Русский народ, численно относящийся к наиболее крупным этносам мира (более 100 млн. человек), характеризуется культурным разнообразием, обусловленным своеобразием этапов этнической истории, природно–географической спецификой мест проживания. В советском государстве целенаправленно, на идеологическом уровне, поддерживался процесс нивелирования культурных различий. В научной литературе был распространен взгляд, заключавшийся в том, что усиление гомогенности русского народа обусловлено сближением субэтнических групп с основной массой русского населения, т.е. протеканием так называемых процессов внутриэтнической консолидации [1] . В последние годы, в связи с восстановлением православной церкви, возрождением, казалось навсегда, забытых народных праздников и обрядов, мы можем наблюдать обратные процессы, которые в зарубежной литературе окрестили как «взрыв этничности». Таким образом, в силу ряда объективных причин за десятилетие буржуазного развития страны культурная неоднородность населения возросла. В вопросе этнического ренессанса нельзя не отдать должное вновь создаваемым национально–культурным центрам, фольклорно–этнографическим объединениям и творческим коллективам, целью деятельности которых была популяризация народного фольклора, традиций одежды и т.д. Отметим, что повышение этнической составляющей в жизни общества идет в противовес другим наблюдаемым сегодня процессам стандартизации, вестернизации, американизации русской и, в целом, российской культуры под влиянием средств массовой информации.

В состав многих народов входят субэтносы или этнографические группы, возникшие вследствие консолидационных и ассимиляционных процессов. В этнографии к настоящему времени стал очевидным факт сосредоточения максимально выраженных этнических свойств у таксономически низких подразделений этноса – в малых этнографических и этнических группах (в этой связи вспомним высказывание В.О.Ключевского: «Единство – больше на этнографических связях, чем на общих политических идеях или интересах»). В основе общности этнографической или этнической группы, как и, в целом, этноса, лежат комплексные представления о «своих», которые включают общность происхождения и судеб, культурно–бытовых особенностей, вероисповедания (в данном случае не указываем на общность территории, языка, которые само собой разумеются). Не поставленной и, естественно, не решенной на сегодня проблемой является выявление критерия, согласно которому каждая этнокультурная группа идентифицирует и сохраняет себя, а также обозначает символические «границы» разделения общности.

Все группы восточнославянского населения в Сибири имеют свою историческую родину, этническую информацию из которой они выносят в процессе миграций и по времени дольше или меньше сохраняют. Можно констатировать, что пока не нашли должного освещения вопросы этнических эволюций и трансформаций культур групп–мигрантов по отношению к исходной модели (первичному материалу), причин и следствий ослабления или разрушения «границ», динамики и направленности их взаимодействий.

Изложенные выше проблемы имеются возможности решить на основе использования материалов конкретного региона Западной Сибири. Многочисленность русского и, в целом, восточноевропейского, населения в Западной Сибири обусловила образование здесь своеобразных этнографических и этнических групп населения. В сравнительно густонаселенной Новосибирской области большая часть населения прибыла в конце XIX – начале ХХ века. В силу того, что части русского, а также украинского и белорусского народов здесь составляют 94%, группы германских (немцы, голландцы), финских (мордва, чуваши, вепсы), тюркских (барабинские татары) и некоторых других народов оказались втянутыми в интенсивные процессы межэтнической интеграции и ассимиляции [2] . Таким образом, специфика динамики этнокультурных процессов заключается в том, что последние охватывали не этносы, но их большие или малые группы, проживающие на компактной территории юга Западной Сибири. В силу этих условий этнокультурная ситуация здесь наилучшим образом подходит для исследования природы и свойств таксономических низких подразделений этносов. Для многих их представителей сибирская земля стала родной и своеобразный топоним «сибиряк», который давно получил статус престижного, активно используется в качестве самоназвания сибирской макрообщности представителями всех славянских и прочих народностей. В среду сибиряков, обладающих, несомненно, общностью этнокультурных черт и, большей частью, русским самосознанием, включены, таким образом, более или менее компактные группы разной степени обрусения нерусского и неславянского происхождения. Многие из изучаемых групп старообрядческого вероисповедания (кержаки, курганы, двоеданы) связаны сознанием общности не только веры, культурно–бытовых особенностей, но и своего происхождения; представители старшего поколения отличаются нацеленностью на эндогамные браки (ориентируют таким же образом молодежь). [текст с сайта музея-заповедника “Кижи”: http://kizhi.karelia.ru]

Специфически этнографический метод включенного наблюдения позволяет конкретизировать реальное существование тех или иных групп населения, не прослеживаемое по данным других источников (например, архивами почти не зафиксированы белорусы в Новосибирской области, которые, тем не менее, проживают здесь и компактными, и рассеянными поселениями; то же самое можно сказать о голландцах–меннонитах и пр.). Неформальные методы интервьюирования позволяют проследить проявление этничности «внутри», объективнее выяснить направленность протекания этнических процессов.

В связи с исследованием проблем этноэволюции и трансформации важнейшее значение приобретает предложенная нами методика сравнительного полевого исследования, заключающаяся в сборе необходимого этнографического материала не только на местах современного проживания представителей этнокультурных групп, но и предположительной или достоверной прародины их прадедов. Практическое применение подобного метода уже позволило собрать необходимый этнографический материал, предоставляющий большие основания принять или отвергнуть высказанные ранее утверждения (напр., спорные в отношении «кержаков», «чалдонов»). Методика сравнительного полевого исследования, несомненно, имеет ряд преимуществ перед письменными памятниками, поскольку позволяет включить в работу гораздо более многообразный спектр проявлений традиционно–бытовой культуры и, следовательно, сделать более убедительными выводы.

Внимание к микроэтническим подразделениям основных этнических общностей в плане описания их культурно–бытовых особенностей обнаружилось у этнографов в отечественной науке еще в конце XVIII–XIX вв. (см. труды о «каменщиках», «поляках» Алтая П.С.Палласа, 1786; И.П.Фалька, 1824; Г.И.Спасского, 1818; С.И.Гуляева, 1845; Г.Н.Потанина, 1864; А.Принтца, 1867; Н.М.Ядринцев, 1886 и др.). В большинстве сравнительно недавно вышедших работ основное внимание также уделялось сравнительно–историческим исследованиям традиций материальной и духовной культуры этнографических групп [3] .

Вместе с тем, в отечественной литературе уже в 1960-х годах появились труды, посвященные типологии, происхождению и динамике развития этнических общностей разного таксономического уровня [4] . Интерес к развитию теории типов этнических общностей в то время в значительной степени подогревался стремлением рассматривать эти общности в рамках историко–стадиального подхода, с характерной для него привязкой к большим историческим эпохам, социально–экономическим формациям [5] . По той же причине в литературе мало уделялось внимание внутренней дифференциации народов и наций, т.е. развитию синхронного направления. Поэтому первые попытки осмыслить этнические общности таксономически различных категорий или порядков некоторыми советскими учеными стали делаться позднее. Общности таксономически высокого порядка было предложено называть этнолингвистическими, более низкого – этнографическими. В.И.Козлов в то же время считал, что еще не разработаны единые принципы выделения микроэтнических единиц, почему «классификация этносов по степени внутренней этнографической дробности крайне затруднительна» [6] . Одними из первых и наиболее весомых разработок, которые легли в основу современного понимания природы этих групп, создали терминологию, были работы Ю.В.Бромлея 1970–80-х годов [7] . Ученый счел нужным показать классификационные различия между этническими и этнографическими общностями (группами), которые видел в наличии самосознания у первых и отсутствии такового у вторых. Он выделил условия, при которых возможно появление субэтносов и этнографических групп, подчеркнул динамичность тех и других. Бросая взгляд из сегодняшнего дня, становится очевидным общий характерный для этих работ недоучет влияния фактора религии при формировании микроэтнических общностей. Так, в работе С.А.Токарева говорится о том, что религиозный признак с ходом исторического развития нарастает, а потом убывает, что весьма нехарактерно для старообрядческих этнографических групп как прошлого, так и настоящего.

Если в середине ХХ в. советские авторы–этнографы указывали на неразработанность в зарубежной этнографической науке проблем классификации этнических общностей и их подразделений, связывая это с общей слабой теоретической базой, то в настоящее время вопросы существования и самоидентичности этнографических групп здесь весьма актуальны. Так или иначе, эти проблемы рассматриваются в трудах антропологов [8] и др. В настоящее время в результате многолетних полевых исследований сделано описание этнографических и этнических групп Обь–Иртышского и Обь–Томского междуречий [9] . В ряде опубликованных работ были намечены и обоснованы различные этнокультурные общности сибиряков, проведен сравнительно–исторический анализ особенностей их культуры. Своеобразные экза–и эндоэтнонимы этих групп, как правило, связаны с их происхождением (этнонимом), исторической родиной (чаще с гидронимами) или отражают исторические события в прошлом. Как показали исследования, большинство не только этнических, но и этнографических групп региона в большей или меньшей степени обладают элементами самосознания. Таким образом, если этнокультурная группа характеризуется присущими только ей культурно–бытовыми особенностями, то имеет место и самоидентичность. Предлагаемая классификация этнографических групп опирается на их происхождение, т.е. носит качественный характер (сразу заметим, что она нуждается в дальнейших уточнениях и проверке «полем»): [текст с сайта музея-заповедника “Кижи”: http://kizhi.karelia.ru]

1. Группы, образовавшиеся в результате ассимиляции народом иноэтничной группы (например, курганы, где большой % финноязычной мордвы);
2. Группы, выделившиеся из родного этноса в результате определенных исторических событий (вследствие церковных реформ образовались старообрядческие группы, от Ермака ведут свое происхождение чалдоны);
3. Группы, в своем происхождении сочетающие описанные выше характеристики.

Каждая конкретная этнографическая группа имеет тот «стержень», вокруг которого она сформировалась. Если для сибиряков–старожилов, в их числе «чалдонов», важным для обозначения своей общности было сходство культурно–бытовых черт, а также представление об общности происхождения («с Дона»), то для старообрядческих групп на первом месте стояла приверженность староверию, что было даже более актуально, чем этничность (предпочтение могло отдаваться бракам с перекрещенными аборигенами, нежели с русскими сторонниками официальной церкви). Российские переселенцы второй половины XIX – начала ХХ в., несмотря на то, что обычно селились и жили своими областными общностями (вятскими в Присалаирье; воронежскими в Причумышье; минскими, могилевскими в Северной Барабе; полтавскими, черниговскими в Кулунде и пр.), наоборот, в меньшей степени стремились сохранить свою обособленность. По-видимому, здесь срабатывал механизм выживания вновь прибывшего массива европейского населения, которое стремилось возможно более быстрыми темпами приспособиться к жизни в Сибири. Последнее объясняет тот хорошо наблюдавшийся этнографами факт, что материальная культура российских переселенцев подверглась значительным изменениям, в то время как духовная сохранила много специфических черт [10] .

• [1] Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М., 1987. С. 80, 81.
• [2] Национальный состав населения новосибирской области.Новосибирск, 1990. С.11–27.
• [3] Бардина П.Е. Быт русских сибиряков Томского края. Томск, 1995; Бернштам Т.А. Русская народная культура Поморья в XIX – начале ХХ в. Ленинград, 1983; Болонев Ф.Ф. Семейские. Улан–Удэ, 1985; Липинская В.А. Старожилы и переселенцы. Русские на Алтае XVIII – начало XX века. М., 1996; Полесье. Материальная культура. Киев, 1988; Чикачев А.Г. Русские на Индигирке. Новосибирск, 1990 и др.
• [4] Токарев С.А. Проблема типов этнических общностей (к методологическим проблемам этнографии). Вопросы философии. 1964. №11. С.43–53; Чебоксаров Н.Н. Проблемы типологии этнических общностей в трудах советских ученых // Советская этнография. 1967. №4. С.94–109; Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. Народы. Расы. Культуры. М., 1985. С.29–36.
• [5] Арский И.В. Вопрос о формировании национальностей в Западной Европе // Ученые записки ЛГУ. №86. Серия исторических наук. Вып.12. 1941. С.101–125.
• [6] Козлов В.И. О классификации этнических общностей (состояние вопроса) // Исследования по общей этнографии. М., 1979. С.14.
• [7] Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии. М., 1981. С.45–63; Он же. Очерки теории этноса. М., 1983. С.57–87; Он же. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М.: Наука, 1987. С.81.
• [8] Khazanov Anatoly M.. After the USSR. Ethnicity, Nationalism, and Politics in the Commonwealth of Independent States. London, 1995.; Pevtty Pelto. Anthropological Research. Cambridge, 1983; Anthony D. Smith. National Identity. Rebo–Las Vegas–London. [Б.г.]
• [9] Фурсова Е.Ф. Старообрядцы–«курганы»: к вопросу об микроэтнических общностях // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск, 1999. Т.5. С.653–658; Она же. Белорусские переселенцы Приобья: проблемы культурной интерференции // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск, 2000. Т.6. С.536–542.
• [10] Фурсова Е.Ф. Семицко–троицкие обычаи и обряды восточных славян Приобья второй половины XIX – 30-x годов ХХ в. // Этнографическое обозрение. 1998. №3. С.45.

// Рябининские чтения – 2003
Редколлегия: Т.Г.Иванова (отв. ред.) и др.
Музей-заповедник «Кижи». Петрозаводск. 2003.

Текст может отличаться от опубликованного в печатном издании, что обусловлено особенностями подготовки текстов для интернет-сайта.

Национальный характер

Совокупность специфических психологических черт, особенностей восприятия мира и форм реакций на него, ставших в большей или меньшей степени свойственными той или иной социально-этнической общности, называется национальным характером.

Национальный характер представляет собой прежде всего определенную совокупность эмоционально-чувственных проявлений, выражаясь, в первую очередь, в эмоциях, чувствах и настроениях, в способах эмоционально-чувственного освоения мира, а также в скорости и интенсивности реакции на происходящие события. Национальный характер, как и все социально-психические явления, проявляется в способе поведения, образе мыслей, складе ума, обычаях, традициях, вкусах и т. д. больших групп людей и значительно меньше у отдельных индивидов. Наиболее отчетливо национальный характер проявляется в национальном темпераменте, например, отличающем северные народы России от кавказских.

Специфические черты национального характера являются в некоторой степени конденсированным, прошедшим сквозь призму материального и духовного жизненного процесса, выражением общественных и естественных условий существования нации, как и исторического взаимодействия нации с другими условиями. Решающую детерминанту национального характера следует искать в социальных условиях существования нации. Из этого следует, во-первых, что национальный характер не неизменен; он постоянно меняется с развитием материальных условий жизни и общественного жизненного процесса; во-вторых, что национальный характер той или иной нации всегда объединяет общечеловеческие черты, свойственные многим нациям, со специфическими чертами, которые являются результатом конкретных естественных и общественных условий жизни и исторической судьбы данной нации. Многие существенные национальные черты характера одной нации находятся в той или иной форме также и у других наций. Трудно найти какую-либо особенную черту, которую можно было бы считать исключительно принадлежностью только одной нации. И приписывание своей нации преимущественно положительных черт, а другим нациям преимущественно отрицательных признаков является порождением национальных предубеждений, этноцентризма, автостереотипов и национализма.

Все нации в ходе своего исторического развития приобретают положителъные национальные черты характера, соответствующие потребностям их жизни и означающие одновременно обогащение мировой культуры. Но вместе с тем у всех народов под влиянием тех или иных условий вырабатываются отрицательные стороны характера, находящиеся в той или иной форме в противоречии с общественным представлением. В зависимости от конкретных исторических условий и исторического опыта народов отношение различных национальных компонентов характера может быть неодинаковым, и при рассмотрении его в целом и на длительную перспективу подходить к нему необходимо дифференцированно, учитывая различия в свойствах нации, которые могут быть как положительными, способствующими общественному и культурному прогрессу, так и отрицательными, ему препятствующими. В принципе, не существует ни духовной иерархии, ни иерархии наций по характеру, нет «высших» и «низших» наций.

Понятие «национальный характер» по своему происхождению не теоретико-аналитическое, а описательное. Впервые его стали употреблять путешественники, а за ними — географы и этнографы для обозначения специфических особенностей поведения и образа жизни разных наций и народов. При этом разные авторы имели в виду различные вещи. Поэтому синтетическая, обобщенная трактовка национального характера носит заведомо комбинированный и оттого недостаточно целостный характер. Следует также иметь в виду, что нация не абсолютная, а относительная общность характера, так как отдельные члены нации, наряду с общими для всей нации чертами, имеют, кроме того, индивидуальные черты, которыми они отличаются друг от друга.

Национальный характер давно является предметом научных исследований. Первые серьезные попытки были предприняты в рамках сложившейся в середине XIX в. в Германии школы психологии народов (В. Вундт, М. Лацарус, X. Штейнталь и др.). Основные идеи этой школы заключались в том, что главной силой истории является народ, или «дух целого», выражающий себя в искусстве, религии, языках, мифах, обычаях и т. д., в целом, в характере народа, или национальном характере. Американская этнопсихологическая школа в середине XX в. (А. Кардинер, Р.Ф. Бенедикт, М. Мид, Р. Мертон, Р. Липтон и др.) при построении целого ряда концепций национального характера исходила из существования у разных этносов специфических национальных характеров, проявляющихся в стабильных психологических чертах отдельной личности и отражающихся на «культурном поведении».

В настоящее время нет возможности выделить какое-либо целостное направление изучения национального характера. Его исследования проводятся в разных контекстах и с разных концептуально-теоретических позиций. Одни авторы до сих пор стараются отыскать заданные, чуть ли не непосредственно индивидуально наследуемые черты национального характера, разделяющие человечество на жестко фиксированные и противостоящие друг другу национально-этнические группы. Другие же ученые настаивают на том, что понятие «национальный характер» было и остается фикцией, мифом, так как национальный характер неуловим. Однако, хотя понятие «национальный характер» имеет ряд определенных трудностей в эмпирическом изучении, тем не менее неоспоримой реальностью остаются те взрывные проявления национального характера, которые особенно проявляются в экстремальных ситуациях.

Контрольные вопросы и задания

1. Какова структура этнического самосознания?
2. Как формируется и развивается этническое самосознание?
3. Раскройте содержание понятий «этническая идентификация» и «этническая самоидентификация».
4. Какие можно выделить типы этнической идентичности?
5. Что изучает этнопсихология и какое практическое значение она имеет?
6. Каковы содержание и структура понятий «национальное самосознание» и «национальное сознание»?
7. Что представляет собой национальный характер?
8. Раскройте природу и проявления этнических стереотипов.
9. Как и почему возникают этнические автостереотипы?
10. Что представляют собой этнические установки и предрассудки?
11. Попробуйте определить национальный характер «своего» этноса.
12. Охарактеризуйте психологические особенности хорошо известных вам этносов.

1. Белик А.А. Психологическая антропология: история и теория. — М., 1993. . .
2. Бороноев А.0., Павленко В.Н. Этническая психология. — СПб., 1994.
3. Вундт В. Проблемы психологии народов. — М., 1912.
4. Лебедева И. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. — М., 1999.
5. Лебон Г. Психология народов и масс. — М., 1995.
6. Платонов Ю.П., Почебут Л.Г. Этническая социальная психология. — СПб., 1993.
7. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. — М., 1998.
8. Тавадов Г.Т. Этнология. Словарь-справочник. — М., 1998.
9. Токарев С.А. Этнопсихологическое направление в американской этнографии. — М., 1978.
10. Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию. — М., 1996.
11. Этническая психология и общество. — М., 1997.
12. Этнические стереотипы поведения. — Л., 1985.
13. Этнические стереотипы мужского и женского поведения. — СПб.,
1991.
13. Шихирев П. Современная социальная психология. — М., 2000.

Источники:

http://www.rusnauka.com/11_EISN_2010/Philologia/64102.doc.htm
http://kizhi.karelia.ru/library/ryabinin-2003/67.html
http://arheologija.ru/natsionalnyiy-harakter/