Как валерия гай германика породнила мир кинематографа, рок-музыки и бальных танцев. Глеб Самойлов: «Меня тянет ко всему нездоровому

Глеб Самойлов: После расставания с Гай Германикой говорить о ней не хочу

Легендарный фронтмeн группы «Агата Кристи» о наркотиках, собственной экстравагантности, российском роке и современном шоу-бизнесе

Известный солист некогда гремевшей на всю страну рок-группы «Агата Кристи» Глеб Самойлов впервые за много лет дал откровенное интервью Heat.ru, в котором разрешил спрашивать его о чём угодно.

Долгое время известный музыкант лечился от наркотической и алкогольной зависимости, практически пропал с телевизионных экранов и радиоротаций. После расставания со скандальной актрисой и режиссёром Валерией Гай Германиков он больше не был замечен в обществе постоянной девушки. Да и внешний облик Самойлова-младшего за последний год изменился почти до неузнаваемости.

Мы не стали стесняться. И решили узнать причину столь резких перемен в его жизни.

Глеб, вас и не узнать. Что произошло с вашим прежним стилем?

— Ну просто надоело быть как все. Вы знаете, я такой человек, могу прийти в круглосуточный магазин за йогуртом, к примеру, сразу после концерта, с накрашенными чёрными глазами, ногтями, с поставленным ирокезом. Надоело, что люди серые.

— По-разному! Это же считается шик. Когда лак на ногтях полустёрт. Видно, что человек не просто так накрасился, а он играет на гитаре.

У рокеров обычно принято ногти в чёрный цвет красить или нет?

— Остается мода за чёрным цветом лака. Я очень долгое время им красил, ну как это принято. Когда мы уже создали свою группу the Matrixx, я понял, что абсолютно у всех ногти чёрного цвета, и подумал — сделаю себе серебряные. И где-то полгода назад исчез из магазинов этот серебряный лак, которым я красил. Теперь думаю: а, черт с ним! Пусть будет бордовый!

Не секрет, что долгое время вы лечились от наркотической зависимости. Как у вас сейчас отношения с этим? Как это повлияло на ваше творчество?

— Я с 2000 года не употребляю героин, и меня не тянет на него. В один момент я сам себе стал противен. А скрывать нечего: да, в моей жизни это было. Дело в том, что на творчество влияет всё — женщины, страна, политика, внутреннее состояние самого человека. И наркотики в том числе, и алкоголь.

После того как вы завязали с наркотиками и алкоголем, у вас перевернулось что-нибудь в сознании?

— Нет, ну, во-первых, у меня были передозы, когда меня еле вытаскивали — это то, что касается героина. А что касается других наркотиков, у меня сейчас здоровье уже не то, чтобы что-то употреблять.

Ну и, кроме того, к барыгам я отношусь очень плохо. К барыгам, которые «толкают» детям уже в школе героин, а их крышуют люди в погонах, а людей в погонах крышуют люди в костюмах, и так можно до бесконечности.

Что сейчас вас вдохновляет?

— Ничего. Меня вот вдохновляет ходить на всякие акции протеста и так далее.

Такой немножко личный вопрос: есть ли в вашей жизни сейчас любимый человек?

— А я на такие вопросы не отвечаю. Я слишком много наотвечался в отдельный период своей жизни, моя жизнь была вывернута наизнанку и вывешена во всех жёлтых изданиях — я этого больше не хочу.

Это вы про Валерию Гай Германику, да?

Видитесь с ней сейчас?

— После нашего расставания мы пересекались два-три раза. Первое время у всех происходит болезненно. А сейчас ей не до меня и мне не до неё. Короче, мы нормально друг к другу относимся.

Как вы считаете, рок в нашей стране находится на стадии гибели? И есть ли достойные продолжатели этого стиля? Те, кто может собирать стадионы, как в своё время это делали вы с братом.

— Стадионы не поднимут, потому что условия для продвижения рок-музыки в нашей стране отсутствуют в принципе. То есть музыкальные каналы перешли на хип-хоп или на реалити-шоу. Единственный повод появиться на экране, и то только поп-звезде, — это или ток-шоу, или кулинарная программа, или экстрасенсы какие-нибудь. Хотя группы есть интересные сейчас. Но где же вы их услышите, если вам кто-нибудь о них не расскажет?

Группа «Звери» была последним таким всплеском, а он продолжается не больше двух лет. Перед Ромой Зверем был «Мумий Тролль», перед Мумий Троллем была «Агата Кристи», «Кино», «Наутилус» и «Алиса». У всех них всенародная такая популярность была не больше чем два-три года. И в рок-музыке после Ромы как-то ничего больше не происходит.

Давайте представим, что наш шоу-бизнес — шахматная доска и у вас, допустим, есть возможность что-то поменять или переставить в вашем идеальном представлении.

— Я не хочу никому мешать, не хочу никого переставлять. Знаете, как пел Вася Обломов, «всякое говно любит наш народ. »

Глеб Самойлов: «Меня тянет ко всему нездоровому»

«Yтро»: Глеб, у вас такая насыщенная творческая жизнь. Вы не хотите издать мемуары?

Глеб Самойлов: Пока я пробовал писать только короткие формы мемуарного типа. Было это в клинике Маршака. Обычно психологи практикуют такую работу в лечении анонимных алкоголиков и наркоманов. Мне просто предложили описывать свой опыт. Да, местами этот опыт был негативный, но он, во многом, меня и сформировал. В общем, случалось со мной всякое. А наркотики сейчас мне не позволяет принимать здоровье, это все, что я могу сказать.

«Y»: То есть лечение вам помогло?

Г. С.: Когда я лечился, я не пил. Я вообще пью периодами, но не могу назвать себя запойным алкоголиком. Я просто понял, что из жизни не выкинешь мое стремление ко всему нездоровому: образу жизни, творчеству, к тому, что считается болезненным, к декадансу. Отказаться от этого невозможно, иначе не будет Глеба Самойлова – такого, какой он есть.

Это просто вариант ухода от реальности, когда становится дико грустно и одиноко. Алкоголь переводит ту страшную пустоту, которая есть внутри, в какое-то более сентиментальное состояние. В таком состоянии можно включить кино или музыку и всплакнуть. В общем, адская пустота периодически накатывает, и приходится как-то с ней бороться.

«Y»: Значит, у вас все же есть проблемы с алкоголем?

Г. С.: У меня, в принципе, есть проблемы с восприятием жизни. И алкоголь – только одно из проявлений этого.

«Y»: С Валерией Гай Германикой вы расстались из-за этого?

Г. С.: У нас разные точки зрения на наше расставание. Я не хочу говорить о Лере ни плохо, ни хорошо. Была Валерия в моей жизни, сейчас в моей жизни она отсутствует. Лера свою версию нашего разрыва постоянно озвучивает, а я свою не желаю. То, что инициатива расставания была моя, это правда. Я вспоминаю о Лере без злобы. Сейчас у меня нет постоянной девушки, но я с этим и не тороплюсь.

«Y»: Я подозреваю, что от недостатка женского внимания вы не страдаете?

Г. С.: Это точно, не страдаю. Хотя меня нельзя назвать бабником. На самом деле, когда у меня постоянные отношения, период влюбленности – я храню верность. Мне просто не хочется изменять.

«Y»: А какие девушки вам нравятся?

Г. С.: Сложно сказать, ведь идеальных девушек не бывает, как и идеальных мужчин. Я не хожу по улицам и не спрашиваю: «Девушка, вы моя любовь или не моя?». Любовь бывает разная, она многогранна и каждый раз новая. Идеала, конечно, всегда хочется, но я прекрасно осознаю, что любовь вечно не живет, а оставаться вместе с человеком в силу привычки или из-за совместно нажитого хозяйства – это не мое.

«Y»: Вам важно, чтобы ваша девушка разделяла ваши взгляды на творчество?

Г. С.: Это приятно, но абсолютно не важно. Интересно, когда твоя девушка сама состоялась в творчестве. Так было с Лерой. А еще моя вторая жена стала известным модным дизайнером. Она развивалась на моих глазах, в нашем браке. Теперь мы дружим, и никакой творческой ревности у нас не было и нет.

«Y»: У вас есть сын, которого тоже зовут Глебом. Вы с ним часто общаетесь?

Г. С.: Мы общаемся, когда я приезжаю в Екатеринбург или когда он приезжает в Москву. Глебу сейчас 14 лет, у него хороший слух, есть музыкальные способности, он, к тому же, прекрасно рисует, любит технику. Он, кстати, тоже хочет быть музыкантом, но я не лезу в его жизнь с советами. Из меня плохой воспитатель – я на многие вопросы не знаю ответа.

«Y»: А кто вас поддерживает?

Г. С.: Наверное, мама. Она живет в Екатеринбурге, но часто гостит у меня в Москве. Мама переживает за меня, за Вадима, слушает нашу музыку, старается ее понять. Нельзя сказать, что ей все нравится, но, зная меня хорошо, мама прекрасно понимает, почему мои песни именно такие и другими не могут быть.

«Y»: Вам родители что-то запрещали в детстве?

Г. С.: Мама долгое время не хотела, чтобы мы с Вадиком становились музыкантами, чтобы играли в группе, в школьном ансамбле. Она переживала за наше будущее. Профессиональному музыканту в то время можно было работать только ресторанным лабухом. Поэтому на репетиции школьной группы, я помню, уходил тайком, придумывая для мамы какие-то несуществующие причины. Она обычно говорила: «Песни песнями, а профессию надо иметь». Профессию мы с Вадимом получили, но все равно стали теми, кем хотели с самого детства.

Глеб Самойлов и Валерия Гай Германика: Мы просто не можем расстаться

Однако, журналистов пришедших на пресс-конференцию музыкантов ждал приятный сюрприз – помимо самого Глеба Самойлова и Дмитрия Хакимова, барабанщика и директора группы, перед ними предстала режиссёр Валерия Гай Германика, известная по скандальным х/ф «Все умрут, а я останусь» и т/с «Школа».

Герой из сновидений

— Валерия и Глеб, вы сегодня сидите вместе, что вас связывает?

Глеб Самойлов: Нас связывает любовь.

Дмитрий Хакимов: Валерия ещё является автором нашего нового клипа, который мы будем презентовать в мае сначала в Санкт-Петербурге, а затем в Москве.

— Что происходит в этом клипе?

Глеб: Все умирают, а мы живём.

— Валерия, а вы были фанаткой группы «Агата Кристи»?

Валерия Гай Германика: Я никогда ничьей фанаткой не была, кроме как фанаткой Валерии Германики. Я не понимаю, кто такой фанат? Это тот, кто слушает музыку и засыпает под неё? Или тот, кто в Интернете маниакально выискивает информацию о своём кумире? Лично мне просто нравится музыка.

— Как вы познакомились с Глебом?

Валерия: Я снимала последние 20 серий сериала «Школа» и мне приснился сон про Глеба. Я даже не поняла, почему именно он в нём фигурировал. Смысл был в том, что я пойму, какой финал будет у сериала, если с ним познакомлюсь. В итоге я узнала его телефон, мы встретились. И вроде как не смогли расстаться.

— А вы выйдите сегодня на сцену?

Валерия: Я не выхожу на сцену. Я здесь просто потому, что не могу расстаться с Глебом. Бывает такое у людей.

Есть ли рок в России?

— Что изменилось в стилистике группы по сравнению с «Агатой Кристи»?

Глеб: Помимо части мейнстримовых песен, которых будет 2-3, в основном здесь смесь тяжёлой музыки и электроники. Что касается текстов – вам судить.

— Как часто на концертах публика просит играть песни «Агаты Кристи»?

Глеб: Вы знаете, слава богу, получилось так, что мы, как только объявили о существовании своего нового проекта, в каждом интервью говорили, что песен «Агаты Кристи» мы играть не будем. Поэтому часть публики отреклась сразу, это люди старше 20 лет, которые ещё ходили на старые концерты «Агаты». Осталась публика более молодая. Из репертуара «Агаты» мы играем только одну песню, о которой мы договорились с Вадиком, и которая действительно нам необходима. Под эту песню плакал Илья Кормильцев, мой друг. Он мне специально звонил, когда я лежал в больнице и говорил: «Я плачу под песню «Порвали мечту». Эта песня отображает начало того моего настроения, которое сейчас развилось в этой программе, которая носит название «Прекрасное жестоко».

— Ваш альбом выйдет только осенью, а в туре вы уже сейчас. Почему решили отправляться на гастроли до выхода релиза?

Глеб: Дело в том, что в конце прошлого года мы с моим братом Вадимом решили, что «Агаты Кристи» больше нет. Соответственно, дали друг другу «зелёный свет» на свои личные проекты. У меня уже был готов материал на новый альбом, который окончательно оформился к концу февраля и я не собирался ждать, хотелось что-то делать.

Дмитрий: Надо ещё понимать, что CD на рынке сейчас совершенно не продаются. Даже большие группы не могут продать больше 1000 экземпляров. Музыка в основном распространяется через Интернет. Выпустили мы альбом или не выпустили – значения не имеет. Как большая акция, выход альбома потерял своё значение уже несколько лет назад. Времена изменились, изменилась концепция подхода вообще. Законченный альбом как произведение искусства сегодня обесценился. Нынешнее поколение растёт на бездуховном восприятии музыки, не как концептуальной работы, а как вырванных из концепции синглов. Это обижает артистов как художников, но таковы реалии. То, что мы сейчас исполняем, как концепция живёт именно на концерте. А в виде альбома эти песни будет иметь 2-3 тысячи человек.

— Коллекционеры?

Дмитрий: Да, это уже для коллекционеров. Но их очень мало, а широкая публика увидит клип по ТВ, потом ещё один и третий, а затем будет эти три песни в плеере крутить, вместе с песнями группы «30 Секунд до Марса».

— То есть, по-вашему, такое удобство, когда человек, не покупая альбом, может скачать из сети, интересующие его песни – это скорее минус?

Дмитрий: Это чудовищно!

Глеб: Но, тем не менее, мы продолжаем выпускать альбомы…

— Что вы думаете о состоянии современного рока в России? Какой период он переживает?

Валерия: А рок в России есть? Не абсурдно ли это?

Глеб: Есть. Есть рок в России!

— Но ведь то, что есть сейчас нельзя сравнить с 90-ми и даже началом 2000-х годов?

Глеб: Вы знаете, наоборот. В 90-е рока не было. Это была застоявшаяся тусовка людей, тех, кто уже стал корифеями: Чайф, Гарик, ДДТ, Алиса и т.д.. Но, какие бы это ни были хорошие группы, это было стояние на месте. Сейчас рок есть, появилась молодёжь. Если рождается человек, для которого рок-музыка – главное в жизни, значит рок есть.

— А кто, по-вашему, недооценённый игрок российской рок-сцены?

Глеб: К сожалению, это Ваня Демьян. Про Лёшу Никонова не могу сказать, потому что у него своя верная аудитория. Поэтому всё-таки Демьян, для меня это волшебник, но почему он недооценён, я сам ума не приложу.

Родители уходили с показа в слезах

— Валерия, а вы планируете снять фильмы о других социальных институтах, например об армии?

Валерия: Я никогда не снимала, и снимать не буду ни на социальные, ни на политические темы. Меня интересует человек, межличностные отношения.

Глеб: Мы с Валерией вместе смотрели последние серии «Школы», скажу честно, я плакал.

Валерия: На последних трёх я сама плакала.

— Сериал «Школа» сразу после выхода не просто попал в центр внимания, а произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Когда вы его снимали, ожидали, такой результат?

Валерия: Когда я снимала, думала только о работе. У меня совершенно не было времени думать о чём-то другом. Мои продюсеры, коллеги и друзья готовили меня к какому-то резонансу, но я даже не думала, что всё будет так странненько.

— По-вашему этот резонанс странный?

Валерия: Нет, просто это было очень интересно для меня. На утро, после того как вышла первая серия «Школы» у меня на телефоне постоянно было два звонка на линии и это продолжалось целых три дня. У меня такого никогда не было. Я даже не могла работать, нормально снимать. Слава богу, сейчас это всё прошло, утихло, но я думаю, что ещё возобновится. Хотя теперь я к этому готова.

— А какова целевая аудитория вашего фильма «Все умрут, а я останусь»? Это люди, которые ностальгируют по своим школьным годам?

Валерия: Не совсем. Я изучала публику. Это люди трёх поколений. Школьники узнают себя, либо, наоборот не знают, потому что ещё не успели отрефлексировать себя в этом возрасте и им ещё странно смотреть в это зеркало. Кроме того, это студенты, которые ностальгируют, естественно, и родители. Когда родители уходят с показа всегда плачут. От них много отзывов. Ко мне подходили мамы, папы, дедушки, бабушки, говорили, спасибо, что смогли понять нам своих детей. Я такого не ожидала.

Мистик призывает к протесту

— Глеб, ещё в бытность «Агаты Кристи» в одном из интервью, вы говорили, что главная задача вашего творчества – побудить людей к протесту. Сейчас она не изменилась?

Глеб: Она стала первоочередной.

— Её осуществлять стало сложнее?

Глеб: Нет. Я смотрю на страну и понимаю, что всё-таки что-то меняется, народ просыпается. А я всё ещё хочу побудить людей к протесту, и всегда этого хотел.

— Ваши слушатели это понимают?

Глеб: Судя по нашему форуму, да, понимают. Я, конечно, могу спеть про 121 закон, про то, как он ударил по моей маме, по тому, как по моей маме ударила пенсионная реформа. А она, кстати, врач с 30-летним стажем, высочайшей квалификации и она, как и её подруги, живёт в нищете. Я, конечно, могу об этом написать, но у меня склад такой, что я не пишу так, что «утром в газете, вечером в куплете».

— Ваш концерт в Нижнем Новгороде пришёлся на 1 мая, что для вас значит этот праздник?

Глеб: Для меня это исторический день. В первый раз не просто полицейские стреляли в толпу, а толпа в ответ на выстрелы кинула в них бомбу. Тогда люди поняли, что, оказывается, не только они нас могут, но и мы их. После этого капиталистический мир пошёл на какие-то уступки перед рабочими. Вот что для меня значит этот праздник.

«АиФ-НН» благодарит за помощь в организации интервью концертную компанию «All Stars».

Источники:

http://life.ru/p/339632
http://utro.ru/articles/2011/11/10/1009890.shtml
http://nn.aif.ru/culture/details/103756